Глава V

Глава пятая, заключительная, приближающая нас к драматическому финалу в изучении феномена: в ней анализируется, почему физики с энтузиазмом толковали о радиометрии коров и умалчивали о разогреве "Д"; повествуется, как старший научный сотрудник обнародовала место своей службы и за это поплатилась должностью; наконец, о посещении лаборатории председателем Госплана СССР, а также президентом Академии наук, одобрившим физиков и не одобрившим желание автора сообщить миру о феномене "Д"; а также о наступлении апреля 1985 года, гласности, когда все кому не лень бросились писать о Джуне и печатать ее несовершенные стихи, что, впрочем, народ ей простит.

Итак, с ноября 1983 года начались приятные поездки в "свою" лабораторию. Примерно раз в неделю часам к четырем после обеда Джуна спешила на работу.

На термовизоре повторялась десятки раз картина воздействия рук. За несколько минут после начала манипуляций менялись цвета, поскольку менялась температура рук Джуны и температура испытуемых как на поверхности тела, так и внутренних органов, особенно пораженных недугом.

Рядом с физиками появились врачи-гипнологи, психотерапевты. В лаборатории доставляли больных из клиник Первого московского медицинского института. Однако не для того чтобы лечить, чтобы установить - есть ли воздействие рук.

Иногда тех, кого привозили для опытов, усыпляли, чтобы они не видели входившую в камеру Джуну. Иногда им плотно закрывали глаза и уши - все с той же целью. Появился однажды специалист по плацебо, предложил Джуне провести с ним эксперимент: требовалось перемещать цветные квадратики.

Первый раз она проделала это с удовольствием, а вскоре эта элементарная игра ей наскучила, и она решительно отодвинула квадратики, обиженная тем, что вместо того, чтобы заниматься серьезным делом, чтобы лечить больных, ей приходится заниматься пустяками.

После каждого эксперимента, длившегося по нескольку часов, подписывались протоколы. Джуна их подписывала не глядя. С каждым визитом отношения между физиками и ею становились лучше, дружелюбнее, всегда на столе ждал крепко заваренный чай.

В те дни, когда Джуна не приезжала, работа также шла. Приглашались порой иные феномены, в частности упоминавшийся в книге экстрасенс Юрий X., кстати, физик, кандидат наук, заведующий одной из лабораторий, так сказать, свой брат ученый. Измерялись физические поля и обычных людей. В этом качестве выступали сотрудники лаборатории.

Вот примерно так в общих чертах шли исследования и в 1983 и в 1984 годах, с перерывами на летние отпуска. А в 1985 году - по апрель.

Да, работа расширялась, никто больше в лаборатории не считал Джуну "Распутиным в юбке". Но каждый шаг вперед давался с превеликим трудом, и сложности эти возникали не в стенах института, а за его пределами. "Внешнее давление", о котором упоминал академик Г. И. Марчук, не ослабевало, несмотря на все новые открытия. Я чувствовал постоянно вокруг Джуны и себя атмосферу, где плотно нагнеталась подозрительность, потаенность, безгласность. Фотографировать не разрешалось; копии протоколов, которые подписывались после каждого опыта, не давались; о цели каждого конкретного опыта не распространялись; о плане дальнейших исследований молчали; не говорили даже, на сколько градусов удавалось рукой разогреть больных. Эта информация держалась если не в полной тайне, то, во всяком случае, была окружена какой-то дымовой завесой. Требовалось спрашивать, чтобы сразу узнать то, что не представляло никаких секретов.

Но и это еще не все. Самое большое мучение доставляло постоянное ощущение страха, ожидания, что исследования в любой момент прекратятся. Разговоры о таком исходе начали вестись вскоре после начала работы. Парадокс: чем успешнее она шла, чем ощутимее становились результаты, тем сильнее зрело желание руководства института поскорее прекратить контакты с Джуной! Почему? Ведь лаборатория создавалась ее усилиями, для изучения именно таких феноменов, как она; ведь первой пригласили в эти стены Нинель Кулагину, вызвав ее в Москву за казенный счет; ведь исполняли государственный заказ, не жалея времени и сил, трудились вечерами, по выходным.

Да, появилась лаборатория в результате социальной потребности, чтобы разобраться в явлениях, будораживших умы, вносивших напряженность в общественную жизнь, чтобы узнать истину об экстрасенсах, которым приписывали и чудеса, и преступления.

С каждым днем для меня все яснее становился смысл разговоров о "беспроигрышном варианте", которые велись еще в дни поиска помещения.

То, что волновало общественное мнение, физиков, взявшихся исполнить социальный заказ, в принципе мало трогало. Есть экстрасенсы или нет экстрасенсов, "разоблачат" Джуну или установят некое воздействие ее физических полей, не имело для моих новых друзей особого значения, как я стал постепенно понимать. "Результаты получим, отчитаемся, как положено, и дело с концом. Прощай, Джуна! Дадим ей от ворот поворот, уволим, пусть ей занимаются врачи, ведь она сама говорит, что лечит. Есть у нас медицинская академия. А мы физики, займемся другими, "беспроигрышными" программами, к примеру медицинской дистанционной диагностикой: ведь приборы в лаборатории такие, каких нет ни у кого, - видят и слышат за версту! И при этом для человека такая диагностика абсолютно безвредна: он никакими полями, никакими лучами не просвечивается, не облучается. Наоборот, сам человек своими полями, излучениями создает картину собственного состояния, своего здоровья и нездоровья".

Вот такой ход мыслей был у профессора и доктора наук. Это было очень далеко от той цели, что стояла перед моими глазами и для которой, как казалось, были основания. Ведь еще в подвал привозили издалека не умеющую говорить по-русски женщину, которая лечила и диагностировала неким народным способом, заинтересовавшим местных физиков из академического института естественных наук Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР. Привез ее заместитель директора института, доктор физико-математических наук Чимит Цыдиков. Он мне напомнил нашу давнюю встречу, состоявшуюся, как оказалось, на кафедре у академика Хохлова в те самые дни, когда туда привозили Нинель Сергеевну Кулагину: ее удалось краем глаза посмотреть и аспиранту Цыдикову...

И вот, оказывается, исследование экстрасенсов - лишь мимолетное увлечение моих знакомых: их попросили разобраться, они не могли отказать. Не более того.

А я было думал, что новой лаборатории при наличии таких феноменов, как ни с кем несравнимая Нинель Сергеевна, да при постоянном сотрудничестве с нацеленной на борьбу Джуной, феноменом выдающимся, творческим, многообразным, работы у физиков хватит на многие годы, десятилетия. Оказалось на самом деле, что физики спешили кончить дело, которое начиналось с таким трудом и потребовало героических усилий "старшего научного сотрудника", не помышлявшего о сгущавшейся над ее буйной головой черной туче!

Физикам, получившим в руки столь совершенную и чувствительную аппаратуру, не представляло особого труда быстро измерить поля Джуны, сравнить их с излучениями нормальных биологических объектов, не претендующих на лавры экстрасенсов. Имея перед глазами экран термовизора, сразу видишь даже без особых измерений, что руки у Джуны нагреваются, нагреваются и те, на кого она воздействовала...

Вскоре появился первый отчет, из которого явствовало, что в обычном состоянии физические поля Джуны ничем не отличаются от таких же полей каждого. Однако в "рабочем режиме", когда начинается сеанс, ее физические поля увеличиваются.

"Эти изменения физических полей невелики и, по-видимому, могут служить лишь информационным сигналом для запуска психологических регуляторных систем".

И вывод:

"Вся совокупность результатов, полученных при исследовании АБО (Аномальных биологических объектов), позволяет предположить, что воздействие не связано с какими-либо особыми излучениями, а имеет психофизиологическую природу (например, типа гипноза)".

Вот так, не обнаружив "особых излучений", физики тут же утратили интерес к Джуне.

Поскольку полученный результат соотносился с "психофизиологической природой" (гипнозом), а именно его имел в виду президент АН СССР, что физикам хорошо было известно, Ю. В. Гуляев и Э. Э. Годик официально попросили перевести Джуну в другое место, поскольку дальнейшие исследования "в Институте радиотехники и электроники АН СССР проводить не представляется возможным"!

Вот так, "не представляется возможным"! Значит, нельзя Джуне появляться в "своей" лаборатории, нечего ей тут делать, нечего зря деньги платить...

Сообщал об этом руководитель программы "Физические поля биологических объектов" директору института, вице-президенту академии В. А. Котельникову, утверждая, что свое дело сделал "на доступном на сегодня уровне чувствительности аппаратуры". И в это же самое время мои спутники в хождении по инстанциям стали развивать новые планы, пошли разговоры о других, далеких от меня биологических объектах, о коровах например, поскольку оказалось, что дистанционно измерять у них температуру важно для определения их здоровья и, следовательно, решения продовольственной программы. Одним словом, об этой программе и коровах при мне говорили с большей охотой, чем о результатах, демонстрируемых Джуной...

Но просьба Ю. В. Гуляева, выраженная в докладной на имя директора института, была столь поспешна, что те, кто "заказывал музыку", его не поддержали. Пришлось продолжать Э. Э. Годику и его команде встречи с АБО, каждый приезд обставлявшей как выезд в гости, с долгим выбором ярких нарядов, покупкой тортов и коробок конфет для традиционных чаепитий.

И тут выяснилось, что чувствительная аппаратура еще не исчерпала свои возможности по измерению физических полей Джуны и ей подобных АБО. Оказалось, что у физиков есть простор для открытий, если только не заслоняться от них, не страшиться принимать в своих стенах экстрасенсов.

Пусть читатель не подумает, что это мои домыслы, картина мною воображаемая. Обнаружилось важное явление: хотя у АБО "изменения физических полей невелики", они производили сильные возмущения в организме подопытных людей.

Предлагаю прочесть выдержку из отчета, подписанного тем же Ю. В. Гуляевым, но направленного не своему непосредственному начальнику, который, как и его заместитель по научной части, рад был закрыть дверь института перед АБО, а председателю ГКНТ академику Гурию Ивановичу Марчуку, от кого зависело дать лаборатории новую вычислительную машину, "комплекс уникальных импортных приборов, а также штаты в 10 единиц".

Так вот, ему сообщалась интересная новость: "С помощью разработанных в институте дистанционных методов регулярно проводятся исследования особенностей физических полей Е. Ю. Давиташвили, а также Н. С. Кулагиной. При этом методами инфракрасной термографии совместно с контактно-электрофизиологической метрикой зарегистрированы значительные изменения температуры (до нескольких градусов) кистей рук Е. Ю. Давиташвили (подчеркнуто мною. - Л. К.), а также разогрев кистей рук и увеличение их кровенаполнения, изменение давления, частоты сердечных сокращений и дыхания у пациента".

Как не похож сей отчет на предыдущий, единственной целью которого было отбиться от АБО, передать его каким угодно психофизиологам или медикам... Если там речь шла о незначительных изменениях физических полей Джуны, то здесь теперь говорят о зарегистрированном значительном изменении температуры кистей рук...

Что же касается Нинель Сергеевны Кулагиной, то она продемонстрировала в лаборатории феномен другого рода.

"У Кулагиной обнаружено аутовызываемое значительное повышение проводимости воздуха вокруг кистей рук (в 10⁶ раз), оптическое свечение рук (10^-14 Вт), акустические "щелчки" (0,3 мкВт/см²)".

В данном случае у феномена можно заподозрить те самые "особые излучения", которые вызывают яростную неприязнь лиц, хорошо усвоивших современный курс физики.

Вызвать бы еще раз в Москву Нинель Сергеевну. Разве она когда-нибудь отказывалась от таких поездок? Разве не приехала она бы на следующий день в лабораторию в сопровождении неизменного спутника - инженера Виктора Васильевича Кулагина? За двадцать лет экспериментов он настолько глубоко разобрался в физической природе демонстрируемых женой "чудес", что мог рассуждать на эту тему с академиками и профессорами, высказывая гипотезы, достойные проверки на той самой "чувствительной аппаратуре", где, как казалось ее обладателям, можно было бы закругляться со всякими там экстрасенсами.

Время шло, поездки продолжались. Неизвестно, как долго бы все происходило, если бы не пресловутое внешнее давление, проявлявшееся почти каждый день в самых разнообразных формах: слухах, мнениях, публикациях, происшествиях, происходивших порой далеко от Старосадского переулка, имевших к нему косвенное отношение, однако становившихся непреодолимой преградой на пути измерений физических полей у "аномального биологического объекта". Физики-"академики", казалось бы далекие от светской суеты, не отгораживались от этих внешних воздействий, наоборот, чутко прислушивались к каждому звуку, раздававшемуся за стеной их храма науки, в тайной надежде, что услышат наконец с улицы желанные слова: кончайте, ребята, хватит возиться с Джуной, переходите к "беспроигрышным делам".

С трудом налаженный ритм то и дело нарушался. Первый кризис произошел после появления уже упоминавшегося отчета.

- Лев, устраивай Джуну в другое место, - обращался Ю. В. Гуляев ко мне, будто я был заведующим отделом кадров, располагал вакансиями.

Второй кризис разразился вскоре после появления в Болгарии информации, что Джуна числится в штате Института радиотехники и электроники. В ней сообщалось, что она лечит какие-то тяжелые болезни, обрекавшие людей на костыли, инвалидные коляски и т. д.

Многие болгары, взяв билеты до Москвы, явились вслед за тем к порогу Института радиотехники и электроники со своими болезнями, костылями и инвалидными колясками. Дверь часами осаждалась толпой иностранцев. На помощь согражданам поспешили высокопоставленные лица, среди них президент Болгарской академии наук, обратившийся к коллеге - вице-президенту Владимиру Александровичу Котельникову - за помощью.

Он и помог, распорядившись срочно прекратить контакты с Джуной. Пауза длилась несколько месяцев, хотя официально она продолжала числиться старшим научным сотрудником института и бухгалтерия регулярно перечисляла ей заработную плату - 180 рублей, как положено "с.н.с", не имеющему ученой степени.

Третий кризис оказался еще более неприятным, с уголовным оттенком. В институт поступил запрос из Министерства внутренних дел относительно Джуны; милиция интересовалась, действительно ли она является старшим научным сотрудником уважаемого научного учреждения. Некий преступник выдавал себя не то за "ученика", не то за "учителя" Джуны, в доказательство предъявляя фотографию с автографом, которые она раздает на каждой встрече пачками.

Все эти "внешние давления" наносили удар за ударом по престижу новоявленного "старшего научного сотрудника" в глазах физиков, испытывавших постоянное желание под благовидным предлогом расстаться с ней, хотя с каждым месяцем исследования становились все более результативными.

Много огорчений также приносила кампания, разоблачающая целителей: "Визит к "экстрасенсу", "Визит "экстрасенса", "После визита к "экстрасенсу".

Называю по памяти только три нашумевшие статьи, где под словом в кавычках "экстрасенс" представали пред народом знахари, невежды, шарлатаны, а в довершение всего преступники, вроде зловещего Абая и его колесивших по стране дружков, совершивших убийство.

Наконец, последний кризис произошел весной 1985 года, в марте, когда на страницах все той же газеты, где Джуну в 1980 году окрестили "околомедицинским мифом", ее назвали "аномальным явлением", поставив в ряд с "инопланетянами" и Бермудским треугольником.

И это публиковалось после трех лет работы в стенах лаборатории Академии наук, после того как государство выплатило одной Джуне свыше пяти тысяч рублей, не считая сотен тысяч рублей на оборудование и зарплату сотрудникам, исследующим ее феномен.

- Какое я "аномальное явление", - кричала Джуна в трубку автору статьи. - Я старший научный сотрудник института Академии наук. А ты кто, такой-сякой?.. - Она металась по квартире примерно так же, как в ту ночь, когда остановили машины, печатавшие журнал "Огонек"...

- Напиши опровержение! - требовала Джуна.

Я этого сделать не мог.

Институт мог, но не собирался ничего опровергать, продолжая хранить в тайне сотрудничество с ней.

Джуна нашла выход из этого положения. Газеты, а вслед за ними журналы стали печатать стихи за ее подписью. Это никем не возбранялось. Каждая новая подборка стихов сопровождалась, как обычно, представлением автора.

Кем представлялась Джуна? Во-первых, начинающим стихотворцем. Во-вторых, старшим научным сотрудником Института радиотехники и электроники Академии наук СССР.

Сейчас вот пишу и думаю. Ну что особенного, если автор назвал свое место работы. Ничего. Но для Джуны это "разглашение" стоило должности.

Заканчивался март. Впереди нас ждал апрель 1985 года. Завершался застойный период.

Казалось бы, я должен сообщить читателям, что наконец-то Джуна вздохнула свободно, затхлая атмосфера безгласности начала насыщаться, живительными струями информации, обрушились бюрократические преграды на пути нового направления науки...

Но я пишу только то, что было. А случилось следующее. Кому-то очень не понравилось, что в святая святых, Академии наук, числится не кем-нибудь, курьером или экспедитором, а старшим научным сотрудником известный экстрасенс...

Не знаю, кто был этот деятель, но не потерпел он того, что терпели президент, вице-президент, директор института, заведующий лабораторией. Не потерпел, что в отделе кадров не было диплома, и распорядился срочно уволить Джуну.

Ей предложили написать заявление об уходе по собственному желанию. Она написала: "Прошу уволить по Вашему желанию..." По стечению обстоятельств в Москве в те дни не оказалось ни председателя ГКНТ, ни председателя Госплана, некому было противостоять административному нажиму.

И 29 марта 1985 года кадровики Института радиотехники и электроники издали приказ об увольнении Е. Ю. Давиташвили.

Но к этому времени дело было сделано. Феномен "Д" установлен. "Эффект Джуны" изучили довольно подробно, хотя далеко не до конца. Установлен также феномен "К", еще более сложный и интересный.

Как ни сокрушалась Джуна, она нашла силы начать тогда еще один цикл исследований. Проводился он не где-нибудь, а в лаборатории научного центра, который возглавлял тот самый "академик двух академий", который грозил мне судом за лжесвидетельство и принимал активные меры, чтобы лишить новоявленную москвичку права на жительство в столице. Я имею в виду академика Б. В. Петровского, бывшего министра здравоохранения СССР.

Тайком от него десятки раз, надев белый халат, появлялась Джуна в лаборатории. Она здесь обмахивала руками подопытных кроликов, а научные сотрудники пытались выяснить механизм ее воздействия с точки зрения физиологии.

Впрочем, и им мужества обнародовать результаты не хватило.

Вот так завершалась удивительная история, начатая за пять лет до этого после появления в Москве "таинственного феномена".

А 20 мая в Старосадском переулке принимали того, кто дал главный импульс исследованиям. Впервые принимали заместителя председателя Совета Министров СССР, председателя Госплана СССР Байбакова, нашедшего наконец время для такого визита, состоявшегося в конце недели.

Вслед за его большой машиной у порога дома остановились "Чайки" президента Академии наук СССР и вице-президента...

Гости не спешили. Ю. В. Гуляев и Э. Э. Годик подробно показывали и рассказывали обо всем, что успели сделать за три года, начали с демонстрации теплолокации рук, "кожного зрения". На экране термовизора хорошо было видно, что когда рука подносилась к конверту, где внутри находился лист бумаги с рисунком-фигурой в виде креста, то на белом фоне экрана проступал этот крест. То есть рука как бы видела то, что находилось в черном конверте. Так наглядно демонстрировался феномен "ясновидения", до недавнего времени никем не объяснимый.

- Продайте это "знатокам", пусть они читают, не вскрывая конверты, - пошутил президент.

Потом на место конверта легла газета. А когда приблизилась к ней рука, на экране на белом фоне появилось название газеты и все смогли прочесть большие буквы заголовка - "Правда". Так был наглядно показан другой феномен, так называемого "кожного зрения", не только объясненный в лаборатории, но и, как видим, смоделированный. Рука улавливала разницу тепла, отраженного от черных букв и белого поля листа, а термовизор эту разницу воспроизводил на экране.

Так смоделировано было физиками то, что с таким блеском делала безвременно ушедшая Роза Кулешова, читавшая пальцами не только заголовки, но и любой печатный текст, книги и газеты, за что при жизни была "разоблачена" в институте неврологии, успела услышать много несправедливых обвинений в шарлатанстве. В лаборатории установили, что наша рука обладает чувствительностью к теплу, ничуть не уступающей термовизору. Да и тепла рука излучает довольно много, как небольшая электрическая лампочка, а все наше тело - как лампа в сто ватт.

Вот этим теплом и высокой чувствительностью к теплу объясняли физики феномен Джуны. Ее рука не излучает, как считают в лаборатории, неведомых биополей, все объясняется известными физическими полями и излучениями, в первую очередь инфракрасным излучением, то есть теплом.

Когда гости пришли в комнату, где стояла вычислительная машина "Норд" и большой экран термовизора, Ю. В. Гуляев не без торжества в голосе сказал:

- Сейчас мы вам покажем, что делает Джуна.

...Вот к спине больного радикулитом подносится рука. На спине вверху светится красное пятно, очаг поражения. Рука манипулирует внизу спины. Спустя несколько минут разогревается практически вся поверхность спины!

- Значит, греет не напрямую, - комментировал президент.

- Когда мы поставили между рукой и телом больного стекло, то нагрева не было, - добавил Э. Э. Годик.

Все понимали - нагревания не могло быть, потому что стекло не пропускает инфракрасное излучение... Именно им здесь объясняют феномены.

- На сколько нагрелась спина? - спросил президент.

- На три градуса...

Красное пятно расползлось по всей спине. Точно так же отчетливо видно: нагрелась и рука Джуны, но не так интенсивно.

- По термодинамике не проходит, - заметил президент по поводу происходившего.

На первый взгляд картина, демонстрируемая на экране термовизора, противоречила второму закону термодинамики: более холодное тело - рука - не должно было разогреть другое более теплое тело до такой степени.

- Это не простая теплопередача, - пояснил вице-президент Котельников, - это система с собственными источниками энергии.

Пример такой системы: радиоволна и радиоприемник. Слабый сигнал радиостанции, попав в приемник, усиливается, и мы слышим громкие звуки, порой настолько мощные, что приходится от них закрывать окна...

- Рука, как спичка, поджигает, - образно пояснял происходящее Э. Э. Годик. - Это воздействие не физическое, а информационное. Нагревается в первую очередь больное место.

Вот такой разговор происходил при мне в тот момент, когда высоким гостям оператор Александр Тараторин демонстрировал на сложном вычислительном комплексе результаты полученные в дни наездов "старшего научного сотрудника", уволенного отнюдь не по собственному желанию.

Николай Константинович Байбаков при этом собеседовании физиков молчал и слушал, имея возможность впервые увидеть то, что давно хотел. Он, как мы уже говорили, не раз помогал тем, когда это касалось здоровья людей, кто начинал, казалось бы, заранее обреченное на провал дело. Именно он помог в Феодосии создать лабораторию, где врач-психотерапевт Довженко успешно лечит больных от алкоголизма новым методом.

Молчал высокий гость, ничего не сказал физикам. Только я услышал:

- Не подвела меня Джуна.

Так наконец сбылась моя давняя мечта: президент Академии наук СССР увидел то, что вызывало столько лет бурные дискуссии. Посещение длилось четыре часа: физикам было о чем доложить. Они получили в свои руки уникальный комплекс, который мог вести измерения физических полей по семи каналам, улавливающий электрические и магнитные поля, четыре вида излучений: инфракрасное (тепловое), радиотепловое, оптическое, акустическое, а также "химические поля", связанные с жизнедеятельностью биологического объекта.

Вот при помощи такой замечательной аппаратуры физики во главе с Ю. В. Гуляевым и Э. Э. Годиком доказали "существование неспецифического сенсорного канала (помимо зрения и слуха), по которому возможно получение физиологической информации и дистанционное воздействие". Эти слова взяты из отчета, подготовленного к приезду гостей.

Из него явствовало, что Джуна нагревала на несколько градусов поверхность тела испытуемых, причем через одежду, а также нагревала на несколько десятых градуса внутренние органы.

"Мы провели эксперимент, - писали физики, - который нас окончательно убедил, что зрение и слух здесь ни при чем. Между рукой Джуны и пациентом ставили стеклянную стенку, непрозрачную для инфракрасного излучения. При таком условии опыта разогрева кожи пациента не происходило, хотя воздействующий и пациент видели друг друга и слышали друг друга, то есть психофизиологический контакт не нарушался".

Процитирую и далее слова из того же отчета, поскольку не уверен, что сумею популярно пересказать, не искажая смысл, полученный результат: "Во время воздействия руки "экстрасенса" приращение инфракрасного теплового потока на кожу пациента превышает порог ее чувствительности. Этот инфракрасный поток модулируется движениями руки. Таким образом происходит своеобразный бесконтактный массаж тела пациента инфракрасными излучениями движущейся разогретой руки (подчеркнуто мною. - Л. К.). Причем оказалось, что кожа пациента разогревается неравномерно, больше греются области с нарушенной терморегуляцией..."

Это значит, что Джуна воздействовала руками, а не внушением, гипнозом, как считал президент. Был установлен бесконтактный массаж - феномен "Д".

После осмотра, сев за стол, чтобы сделать запись в журнале, президент пошутил: "Хорошая физика обходится без чудес", имея в виду, что все объяснилось без биополей...

"Я надеюсь, - писал президент, что Ваши работы будут полезны и для практической медицины, и для физиологии, как науки. Кроме того, думаю, что это развеет ореол "чудес", которые жаждут часто видеть некоторые увлекающиеся товарищи". При этом он посмотрел в мою сторону, как на одного из "увлекающихся товарищей".

По незаметному знаку академика В. А. Котельникова Ю. В. Гуляев протянул президенту пять страниц бумаги с машинописным текстом, где вкратце сообщалось об исследованиях Джуны и Н. С. Кулагиной. Сердце мое замерло, скажу честно, я волновался и ждал молча приговор.

Прочитал президент пять страниц и молча отложил их в сторону. Значит, с публикацией мне предстояло подождать.

Не согласился президент изыскать в штатах академии несколько должностей для таких людей, как Джуна. Я все еще не терял надежды, что ее опять зачислят в лабораторию.

- Почему академия должна заниматься ими, - в сердцах ответил президент.

После осмотра лаборатории Анатолий Петрович Александров сочинил и собственноручно написал текст любопытнейшего документа под названием "Приказ-распоряжение", после чего ознакомил с ним президента Академии медицинских наук и министра здравоохранения СССР. Последний поставил свою подпись на этом документе рядом с подписью президента.

Документ обязывал сотрудников АН СССР продолжить начатые исследования, а ученых медицинской академии - начать со своей стороны изучение этого явления, имея в виду в конечном итоге провести клинические испытания возможного терапевтического эффекта. Ведь если в организме под влиянием бесконтактного массажа рук регистрируются такие сильные возмущения, то не исключено ведь и лечение...

Этот "приказ-распоряжение" в Минздраве никто из сотрудников не знал. Забыли, потеряли. Нет приказа. Зря старался президент, зря водил пером по бумаге, оставив еще один автограф архиву академии. Не удалось переубедить коллегу, президента медицинской академии, не удалось сломать упорство, с которым тот отстаивал свою старую позицию, как, впрочем, не удалось убедить его и в необходимости избрать в эту академию доктора Гавриила Илизарова. Он, как все теперь знают, стал членом-корреспондентом Академии наук СССР...

Заканчивался 1985 год. Джуна зачастила в подмосковный город Щелково, где в одном из профилакториев нашлись медики-энтузиасты, решившие учиться у Джуны. И довольно быстро переняли ее манипуляции. Оказалось, что способность к лечению руками есть у многих, как и утверждала Джуна. Помните ее слова: "Мать сможет лечить детей, жена - мужа, профилактическая методика должна войти в каждый дом!.." В профилактории я увидел медсестер, руками нормализовавших артериальное давление у рабочих хлопчатобумажного комбината.

Как много может сделать один человек, если он талантлив!

Вот почему Белла Ахмадулина говорила:

- Мне кажется, Джуна есть привет нам от чего-то, что мы не вполне можем понять, но тем не менее чему мы вполне можем довериться. Ну а, собственно, почему мы, человеки, должны так не доверять собственным способностям. У нас есть много чудес, у нас есть Пушкин, у нас есть Цветаева, и Джуна - еще одно доказательство того, что сфера человеческого мозга, вообще человеческих дарований и всего нашего устройства все-таки находится в сфере какой-то дымки и тайны. И может быть, не нужно каким-либо грубым способом пробовать проникнуть в происхождение этого тумана. Просто будем радоваться тому, что ее талант есть, потому что всегда, пока в крайнем случае я жива на белом свете, я считаю лучшей своей удачей разглядеть в другом человеке дар. Талант человека есть дар свыше этому человеку и через него - нам. И вот мне кажется, что надо принять в доверчивые и признательные ладони Джуну и любить ее. Я вот всегда радуюсь, когда на нее смотрю..."

Наступил Новый год. В институт Джуну больше не приглашали. Появились новые привязанности, помощники, начались работы, как ни странно, в городском наркологическом центре, где воздействие рук изучалось на... печени алкоголиков. Там все получалось. Вот только о результатах этих исследований никто не мог сообщить. И Джуне оставалось только в стихах вопрошать: "Как мне об этом людям рассказать, как мне поведать им о сокровенном..."

А сокровенным были ее методики манипуляций, одна, как она называет ее, - профилактическая, доступная каждому, другая - более сложная, доступная врачам и медсестрам. И эту-то методику она начала оформлять в качестве авторской заявки на изобретение. Значит, начался еще один цикл экспериментов.

И вот апрель 1986 года. На пути правды и гласности убирались высокие завалы, устранялись преграды, прежде казавшиеся непреодолимыми. В те дни мне удалось сделать то, что так долго (свыше трех лет) не удавалось. 2 апреля на страницах "Советской России" появилась статья "Исцеляющие руки", где впервые, со ссылкой на АН СССР, сообщалось: феномен Джуны - реальность, воздействует она не внушением, бесконтактный массаж воспроизводится не только врачами, но и медсестрами...

Одна за другой газеты, журналы стали заполняться статьями о работе, проведенной в ИРЭ АН СССР. Подробную информацию 2 июля 1986 года дали "Известия", рассказав о феномене Нинель Кулагиной и о феномене Джуны...

Не скажу, что все встало на свое место. Старые идеи не умирают... Но есть обязательство Минздрава СССР начать работу.

Не знаю, когда это случится, но вот уже массовые журналы устами уважаемых консультантов, врачей, как нечто само собой разумеющееся, описывают приемы бесконтактного массажа без ссылки на источник, рекомендуя его крестьянским массам (см.: Крестьянка. 1987. № 8-9, тираж журнала свыше 18 миллионов экземпляров).

Все удивительные истории, начинающиеся бурно и драматично, завершаются порой спокойно и бесконфликтно. Во всяком случае, описанная здесь траектория полета феномена "Д", как мне кажется, имеет именно такой финиш. Заявив о себе сенсационными публикациями, дискуссиями, принятием директивных решений, она завершается буднично - объявлением в рекламном приложении городской московской газеты "Вечерняя Москва" (№18 от 2 марта 1988 года). Из него стало известно, что кооператив "Нянюшка" объявляет прием на курсы бесконтактного массажа по методу Джуны.

Преподаватель Джуна Давиташвили.

18 занятий по 2 часа - 304 рубля.

Запись по вторникам и средам с 17 до 19 часов по адресу ул. Б. Тульская, 2.

Проезд: ст. метро "Тульская".

Телефон 230-44-55".

Вот так заканчиваются удивительные истории.