"Трель дьявола"

'Трель дьявола'

Дьявол, явившийся во сне к известному итальянскому композитору Джузеппе Тартини, оказался на редкость бесцеремонным. Откуда-то он прознал, что в оркестре Тартини освободилось место скрипача, и теперь настойчиво домогался вакансии. "А умеешь ли ты играть как следует на скрипке?" - обратился к нему композитор. Уязвленный дьявол взял в руки скрипку и заиграл. Играл он великолепно. Восхищенный композитор запомнил новую мелодию и, проснувшись, записал ее, честно назвав произведение со ссылкой на автора - "Трель дьявола".

Подобные, может быть не такие экстравагантные, но вполне продуктивные случаи озарения во сне встречаются не так уж и редко. Иногда они получают широкую известность. Хрестоматийным примером такого рода стало сновидение Д. И. Менделеева, якобы увидевшего во сне недостающий элемент своей периодической системы элементов. В сновидении немецкий химик Фридрих Кекуле усмотрел знаменитое бензольное шестиугольное кольцо в символическом образе дерущихся обезьян. Об интересных мыслях, пришедших во сне, рассказывали В. М. Бехтерев и немецкий физиолог прошлого века Карл Бурдах. Можно услышать рассказ математика, который нашел путь решения волнующей его задачи в образах сновидения, хотя в состоянии бодрствования много дней не мог доискаться нужного подхода.

Есть свидетельства об известных картинах, сюжет которых пригрезился художнику во сне, иногда в очень причудливой форме. Особенно много случаев о творческом озарении во сне из жизни писателей и поэтов. Вспомним недоумение В. В. Маяковского, когда, проснувшись поутру, он нашел на крышке папиросной коробки коряво написанные слова: "единственную ногу". Только промучившись пару часов, В. В. Маяковский вспомнил, что это как раз тот долгожданный яркий образ, который он безуспешно искал несколько дней и неожиданно нашел во сне. А сколько хороших идей, строчек, свежих эпитетов и ярких метафор бесследно утонуло, вновь погрузившись во мрак бессознательного, едва лишь показавшись в сновидении...

Н. Я. Грот упоминает о поэте далекого прошлого Колеридже, который сочинил во сне около 300 стихов, причем 54 из них он успел записать. По свидетельству современников, А. С. Пушкин нередко сокрушался, что ему не всегда удавалось уловить те прекрасные стихи, которые пригрезились во сне. Иногда он вскакивал по ночам и торопился в темноте их записать. "Творческие сновидения" приходили к Г. Р. Державину и Ф. М. Достоевскому. Есть также сведения, что Данте, Вольтер, Лафонтен в отдельных случаях черпали ценный материал для творчества в период сна. Эта удивительная способность сновидения поддерживать творческую мысль была замечена давно и содержится еще в трудах Аристотеля и Тита Лукреция Кара.

Н. Я. Грот упоминает о поэте далекого прошлого Колеридже, который сочинил во сне около 300 стихов, причем 54 из них он успел записать

Правда, современные исследователи подвергают сомнению способность к художественному, поэтическому или научному озарению во сне, считая, что на самом деле интересные мысли приходят не в процессе сновидения, а в момент пробуждения, когда освеженный мозг четко и цепко схватывает нужный образ. Пока эта точка зрения не подтверждена, но и не опровергнута. Однако более вероятно, что в отдельные периоды сна действительно возможно такое промежуточное состояние, когда сплетение осознанных и неосознанных мыслей, поднявшихся во сне из глубин расторможенного сознания, формирует решение, образ, а может быть, только ключевую фразу, которую никак не удавалось найти в сутолоке дня.

А могут ли быть извлечены из кладовой памяти такие воспоминания, которые совершенно невозможно вызвать волевым напряжением в состоянии обычного бодрствования? На этот вопрос можно ответить положительно. Напомним случай, который проанализировал выдающийся советский нейрофизиолог П. К. Анохин. Крестьянин, вернувшийся домой из немецкого плена, куда он попал еще в период первой мировой войны, довольно хорошо говорил по-немецки. Однако в окружении односельчан быстро и, казалось бы, безвозвратно забыл язык. Однажды, в результате тяжелой контузии, он потерял сознание и, очнувшись, оказался неспособным говорить на своем родном языке, зато неплохо мог объясняться на забытом немецком.

Подобные, казалось бы, невероятные случаи теперь находят очень точное объяснение нейрофизиологов в свете новых данных о функциональной специализации полушарий головного мозга. Приведу одно наблюдение из опыта сотрудников нашего института. В процессе лечения больных с использованием односторонних электростимуляций мозга, проводимых строго по медицинским показаниям, они иногда наблюдают уникальные феномены. Например, больной, хорошо владевший как русским, так и туркменским (родным для него) языком, в зависимости от того, какое полушарие временно "выключалось", предпочитал говорить либо на русском, либо на туркменском языке.

Оказывается, предпочтение родному языку отдается тогда, когда выключено левое полушарие, а выученный позже язык используется в тех случаях, когда временно бездействует правое полушарие. Это еще одно свидетельство неполноты современных знаний о механизмах организации работы мозга. Если бы удалось найти безопасный способ извлечения информации из кладовых бессознательного хотя бы посредством целенаправленной интенсификации сновидений, то почти не изведанная сфера психической деятельности стала бы более доступной.

Впрочем, иногда самые простые приемы помогают восстановить угасшие следы. Описан, например, случай, когда, путешествуя в карете, Людвиг ван Бетховен задремал и сочинил во сне канон. После пробуждения композитор никак не мог вспомнить мелодию, сколько ни старался, однако достаточно было ему снова сесть в знакомую карету, как полуугасшие ассоциации оживились, отреагировав на соответствующую обстановку, и в сферу сознания вновь вернулась утраченная мелодия.

Можно было бы предполагать, что для проявления творческих способностей в сновидении небезразличны тип нервной деятельности и темперамент. Еще И. П. Павловым была сформулирована концепция о "художниках" и "мыслителях". Речь идет о возможности выделить такой тип людей, у которых преобладает первая сигнальная система. Они склонны к целостному, образному восприятию мира - это "художники". Здесь можно ожидать наиболее ярко выраженную деятельность правого полушария.

Другой тип - люди, склонные к систематизации, классификации материала, логическому, математическому мышлению. У них преобладает вторая сигнальная система ("левополушарники"). У большинства людей такое разделение признаков выражено нечетко, однако классические "художники" и "мыслители" все же не редкость.

Когда попытались дифференцированно исследовать их личностные особенности, используя образность, чувственность и эмоциональность сновидений, то результаты оказались не всегда убедительными^*. Правда, создалось впечатление, что во снах "художников" больше фантастических деталей, ярче выражены "остросюжетность" сновидений, их осмысленность. Однако более четко определяемые различия выявить не удалось.

^* (См. например: Майоров Ф. П. Нервный механизм сновидений. Л., 1970, с. 106.)

Не было обнаружено и сколько-нибудь характерных особенностей зависимости сновидений от темперамента, хотя отмечено, что сновидения у флегматиков наблюдаются значительно реже, чем у сангвиников, меланхоликов и холериков. В группе холериков оказались резко выраженными индивидуальные различия по частоте возникновения сновидений по сравнению с обладателями других темпераментов.

Таким образом, попытка выявить характерные особенности сновидений в зависимости от преобладания типа сигнальной деятельности или темперамента серьезного успеха не имела, а вот поиск связи между содержанием сновидений и уровнем невротизации оказался эффективным, что было выявлено в повторных исследованиях с использованием фильмов, вызывающих стрессы. Фильмы демонстрировались перед сном, и это по-разному отражалось в сновидениях у лиц с определенными психическими особенностями.

Удалось также обнаружить, что продолжительность периода сна со сновидениями тесно связана с поисковой активностью. Под ней понимается деятельность, направленная на изменение данной ситуации, даже если конечный результат совершенно не предсказуем. Это свойство достаточно универсально и проявляется следующим образом. В случае возникновения неблагоприятной и тем более стрессовой ситуации и люди, и высокоорганизованные животные разных типов ведут себя по-разному. Одни борются до конца и активно ищут выход из трудного положения, невзирая даже на малую вероятность успеха. Это активное поведение обычно поддерживает тонус организма и препятствует развитию патологических изменений. Вспомним многочисленные случаи, когда хронически больные люди, оказавшись на фронте в постоянных условиях опасности, стали практически здоровыми.

Советские ученые В. С. Ротенберг и В. В. Аршавский, основываясь на многочисленных наблюдениях за особенностями ночного сна у двух групп студентов, различающихся своими эмоциональными и моторными реакциями при сдаче экзаменов, пришли к выводу о связи между характером поведения студентов на экзамене и длительностью парадоксального сна^*. У студентов с повышенным эмоциональным напряжением, реализованным в действии (то есть типичной поисковой активностью), парадоксальный сон изменялся мало. Зато у тех, кто отличался замедленной нормализацией различных функциональных показателей после экзамена (кровяное давление, мышечный тонус, частота пульса), продолжительность парадоксального сна существенно увеличивалась, и они видели больше снов. Создавалось впечатление, что с помощью удлинения парадоксального сна эти испытуемые как бы компенсировали свою недостаточно реализованную "поисковую активность" в период экзамена.

^* (См.: Ротенберг В. С., Аршавский В. В. Поисковая активность и адаптация. М., 1984.)

Следовательно, во сне, точнее, во время периода сна, сопровождающегося сновидениями, путем увеличения продолжительности парадоксальной фазы можно обрести помощь от стрессовой перегрузки днем. Если эта возможность не будет реализована, следует опасаться резкого снижения сопротивляемости организма.

Развивая свою интересную гипотезу, В. С. Ротенберг и В. В. Аршавский высказали предположение, что компенсация, возникающая за счет удлинения парадоксальной стадии сна, не только снимает отрицательные последствия пассивного, безынициативного поведения днем, но и способствует появлению в мозгу новых ассоциаций, которые могут помочь найти оптимальное решение трудной задачи.