Исследования в Восточной Европе

За последние годы парапсихологи обнаружили, что исследование ЭСВ ведется и в Восточной Европе. В Праге Милан Ризл - биохимик из Института биологии Чехословацкой Академии наук - заявил о необычайных ясновидческих способностях своего испытуемого Павла Штепанека. Номер Штепанека (иначе это не назовешь) состоит в следующем.

Наблюдателю дают пачку конвертов и карт. У каждой карты одна сторона черная, а другая белая. Наблюдатель вкладывает карты в конверты белой или черной стороной вверх. После этого Штепанек сортирует пачку конвертов и оказывается способным отличать те конверты, в которых карта лежит черной стороной вверх, от тех, в которых она лежит вверх белой стороной. Конверты изготавливаются специально и представляют собой два куска тонкого картона, прошитых скобками. Поскольку Штепанек берет конверты рукой, возможно, что он использует такие ключи, как искривление или коробление карт.

Штепанека проверяли многие независимые исследователи. При проверке Прэттом и И. Г. Бломом - одним из коллег Ризла - он достиг весьма внушительных результатов, но когда эксперимент был проведен психологом Джоном Беловым из Эдинбургского университета, Штепанеку не удалось проявить никаких способностей к ясновидению. Белов использовал собственные карты, сделанные из пластика.

Советские исследования по ЭСВ были начаты в 1920 году в Ленинградском университете физиологом В. М. Бехтеревым, который известен своими пионерскими работами в области условных рефлексов. Райн в "Экстрасенсорном восприятии" упоминает о ранних экспериментах Бехтерева (когда он в сотрудничестве с дрессировщиком В. Л. Дуровым изучал на группе дрессированных собак эффект мысленного внушения на расстоянии).

В 1920 году значительную известность получили теории итальянского физика Фердинандо Каццамалли, утверждавшего, что телепатическая связь зависит от некоего электромагнитного излучения - "мозговых волн" - с сантиметровой длиной волны. В 1932 году Институт мозга в Ленинграде получил задание начать эксперименты с целью установить физическую основу телепатии. Это исследование было поручено одному из учеников Бехтерева Л. Л. Васильеву.

Между 1932 и 1938 годами Васильев среди других опытов ставил эксперименты, в которых делались попытки телепатического внушения, когда испытуемый находился внутри металлической камеры.

После 1938 года телепатия в русской печати не упоминалась вплоть до 1959 года, когда Васильев опубликовал популярную книгу "Таинственные явления человеческой психики", одна глава которой посвящена этому предмету.

В конце 1959 года французский журнал "Констеласьон" напечатал статью, озаглавленную "Передача мыслей - военное оружие", в которой описывались эксперименты, проводившиеся на американской подводной лодке "Наутилус". За ней в феврале 1960 года последовала аналогичная статья в журнале "Сьянс э ви", озаглавленная "О "Наутилусе"". Экземпляры обеих статей были посланы Васильеву, который пришел к заключению, что этими экспериментами продемонстрирована возможность поддерживать связь с помощью телепатии сквозь толщу морской воды и металлическую обшивку подводной лодки. Он решил, что результаты его собственных экспериментов, когда перципиенты экранировались металлической камерой, подтверждаются опытами в США. Позднее он отмечал, что к подобным историям надо относиться сдержанно, поскольку авторитетные лица из Вашингтона опровергли сообщение о подобных опытах; вместе с тем он указывал, что Парапсихологическая лаборатория при Университете Дьюка получила в 1952 году финансовую субсидию от Научно-исследовательского управления ВМС США для экспериментов по ЭСВ.

Васильев, по-видимому, принял французские сообщения всерьез, так как позднее он писал: "Такое неожиданное подтверждение... наших опытов двадцатипятилетней давности побудило меня ознакомить с ними широкие круги научных работников"^* [11]. Затем в 1960 году в Ленинградском университете был организован симпозиум, после которого была создана специальная лаборатория под руководством Васильева для изучения телепатических явлений.

^* (Л. Л. Васильев, Экспериментальные исследования мысленного внушения, Изд-во ЛГУ, 1962, стр. 9. - Прим. перев.)

Книга Васильева "Экспериментальные исследования мысленного внушения" была опубликована в 1962 году, а английский перевод появился в 1963 году [12]. В этой книге Васильев описывает свои эксперименты 30-х годов. По его мнению, они окончательно доказывают, что испытуемых может приводить в состояние гипнотического сна и пробуждать индуктор, находящийся в другой комнате.

Изложение исследований Васильева дается в четырех главах под следующими заголовками: 1) "Мысленное внушение зрительных образов и ощущений", 2) "Мысленное внушение сна и пробуждения", 3) "Критическая оценка гипногенной методики и результатов ее применения. Усовершенствованный вариант", 4). "Опыты по мысленному внушению на больших расстояниях".

Основные эксперименты первой категории состоят из телепатических опытов, в которых испытуемый должен был определять, какой диск во время очередного испытания видит индуктор - черный или белый. Для выбора мишеней применялся простейший рандомизатор: черно-белый диск, прикрепленный к вертикальному стержню, вращающемуся в гнезде. Перед очередным испытанием диск приводился во вращение и останавливался, повернутый стороной того или иного цвета к индуктору, после чего перципиент должен был угадать, сторону какого цвета видит индуктор.

Очки, слегка превышающие вероятностный уровень, были получены как в том случае, когда испытуемый находился в камере, экранированной металлом, так и без экранировки. При обоих условиях общий счет по различным группам испытуемых превышал вероятностный и был статистически значим. Однако экспериментальные условия нельзя назвать удовлетворительными, поскольку мишени и отзывы испытуемых записывались одним и тем же экспериментатором.

Васильев и сам, по-видимому, не был доволен этими опытами, так как в конце посвященной им главы он писал: "Для подтверждения этого предварительного вывода мы вынуждены были обратиться к другой методике мысленного внушения, дающей более выраженные положительные результаты. Такой методикой оказалась методика мысленного усыпления и пробуждения"^* [13].

^* (Л. Л. Васильев, там же, стр. 96. - Прим. перев.)

В опытах второго типа, проведенных Васильевым индуктор пытался усыпить или пробудить испытуемого, который находился на некотором расстоянии от него или же был экранирован металлической камерой. К этим опытам были привлечены испытуемые, которые уже принимали участие в обычных гипнотических опытах и легко засыпали и просыпались по приказу индуктора, когда тот не прибегал к телепатии.

Во время большинства экспериментов испытуемый и индуктор находились в разных комнатах. Иногда испытуемого помещали в камеру Фарадея - бокс, обтянутый проволочной сеткой, изолирующей от проникновения электромагнитного поля. Во время других опытов индуктор помещался в герметически закрытой свинцовой камере, причем крышка этой камеры упиралась краями в желоб, наполнявшийся ртутью.

Испытуемый держал в руке резиновый баллон и ритмически сжимал его. Баллон соединялся резиновой трубкой с пером, которое приводилось в движение ритмически меняющимся давлением; колебания пера записывались на барабане, вращающемся с постоянной скоростью. Когда испытуемый засыпал, эти колебания затухали; они возобновлялись, когда он просыпался и снова начинал сжимать баллон.

В момент, не известный испытуемому, индуктор поворачивал переключатель, делал пометку на втором графике, вычерчиваемом на вращающемся барабане, и приступал к мысленному усыплению. Иногда после того, как испытуемый засыпал, индуктор вновь поворачивал переключатель, делая еще одну пометку на втором графике, и пытался разбудить испытуемого. По записи на барабане можно было определить интервалы времени между мысленным внушением и засыпанием испытуемого, а также между мысленным внушением и пробуждением.

Однако эти данные ничего не говорят о влиянии индуктора, поскольку здесь не было контрольной группы опытов. Чтобы оценить это влияние, нужно по меньшей мере знать интервал времени между мысленным внушением и засыпанием (или пробуждением) испытуемого, и интервал времени, необходимый, чтобы испытуемый заснул или проснулся без всякого мысленного внушения.

Васильев, наверное, знал об этих возражениях, ибо в следующей группе экспериментов, описанной в третьей главе "Критическая оценка", он ввел контрольную серию, в которой мысленное внушение не применялось. Именно эти эксперименты Васильев и выдвигает в качестве основного доказательства возможности мысленного внушения на расстоянии.

Во время этих новых опытов испытуемого оставляли в комнате одного и предлагали ему ритмически нажимать на баллон. Индуктор шел в другую комнату, где запускал барабан и приводил во вращение рандомизатор с черно-белым диском. Если выпадала черная сторона диска, индуктор сразу же приступал к мысленному усыплению испытуемого (экспериментальная серия) и продолжал делать это, пока колебания пера не затухали, что служило признаком усыпления. Если же выпадала белая сторона, то индуктор не проводил мысленного усыпления (контрольная серия). У Васильева говорится также, что индуктор с помощью секундомера засекал время, протекшее между началом эксперимента и засыпанием испытуемого.

В целом было проведено 53 опыта такого характера с четырьмя испытуемыми. Результаты, относящиеся к отдельным испытуемым, не даны. Сообщаются только суммарные результаты: 27 наблюдений в контрольной серии (без внушения) дали среднее время 17,7 минуты (средняя ошибка - 1,86 минуты) и 26 наблюдений экспериментальной серии дали среднее время 6,8 минуты (средняя ошибка - 0,54 минуты). Средняя ошибка - это мера рассеяния; в случае контрольной серии она означает, что если проделать большое число аналогичных серий и вычислить среднее время для каждой из них, то можно ожидать, что у 68 процентов серий среднее время попадет в интервал 17,7 ± 1,86 минуты, то есть в интервал от 15,84 до 19,56 минуты. Разница между средним временем для экспериментальной и для контрольной серий была значимой, а шансы против случайного ее возникновения составляли более 10000 к 3.

Следует заметить, что этому заключительному подсчету особенно доверять нельзя, поскольку все испытуемые в контрольной ситуации неизменно засыпали, хотя индуктор не пытался их усыпить. Если время, требующееся на то, чтобы испытуемый заснул, сильно различалось у отдельных испытуемых - а именно это вытекает, по-видимому, из других данных - то легко получить вводящий в заблуждение результат. Во избежание этого следовало бы проверять каждого испытуемого в каждом из состояний одинаковое число раз.

Данные, приведенные Васильевым в табл. 12 его книги, не внушают особого доверия к точности измерения времени. Интервалы времени записывались на барабане и измерялись секундомером. Все 53 замера, за одним исключением, приведены в этой таблице с округлением до 5 секунд. Однако среди них 21 замер равен целому числу минут, тогда как ожидаемое число замеров такого типа равно 4.

Впрочем, даже если принять результаты Васильева, как они есть, и согласиться с разностью средних времен между контрольной и экспериментальной сериями, то все же сомнительно, дает ли этот эксперимент окончательное доказательство возможности внушения на расстоянии.

Заметим, что контрольная серия Васильева была необходима, поскольку испытуемые в конце концов засыпали без всякого внушения. Метод отнесения опытов к экспериментальной или к контрольной серии при помощи рандомизатора великолепен, если только этот вращательный аппарат вырабатывал случайную последовательность.

Основная слабость эксперимента кроется в способе, каким производились отсчеты. Уже давно известно, что в опытах по ЭСВ абсолютно необходимо, чтобы записи мишеней и отзывов испытуемых велись независимыми наблюдателями. Так, если испытуемый угадывает карты, то реальный порядок карт мишеней должен записывать экспериментатор, который не знает, какие карты называет испытуемый, а отзывы испытуемого должны записываться тем, кому неизвестен порядок мишеней. Подсчет числа попаданий в опытах с картами является, однако, довольно простой операцией но сравнению с определением точного момента времени, когда волнистая линия на барабане выравнивается. В некоторых случаях сомнений может и не быть, но возможны и другие случаи, когда запись на барабане может оказаться неясной. Решение о том, в какой именно момент времени испытуемый погрузился в сон, должно приниматься тем, кто не осведомлен, имеет ли он дело с опытом из экспериментальной серии или из контрольной, а приняв решение, он должен его придерживаться.

В опытах Васильева индуктор находился в одной комнате с записывающим аппаратом; кроме того, он же с помощью секундомера определял интервал времени, требующийся для погружения в сон. Чтобы сделать условия опыта разумными, не вводя полной автоматизации записи, необходимо поместить записывающий аппарат в отдельной комнате вместе с экспериментатором, который, записывая точный момент времени, когда испытуемый погрузился в сон, совершенно ничего не знал бы о характере данного испытания. Должен индуктор или не должен усыплять испытуемого, покажет рандомизатор, но эту информацию нужно держать в секрете от кого бы то ни было до завершения опыта, когда время усыпления будет точно определено. Существенно заранее оговорить точное число предстоящих испытаний, чтобы исключить возможность отбора данных.

Васильев в своих экспериментах почти не делает попыток контролировать человеческий фактор. Однако долгая история исследования гипноза, с которой он был знаком, показывает, какие ошибки возникают, когда такой контроль опущен. Кроме того, в книге Васильева приводится слишком мало информации о точных условиях, в которых были проведены его эксперименты.

Было бы интересно, например, знать точный порядок проведения опытов; какая информация о том, что произошло на сеансе, сообщалась испытуемому после сеанса; привлекались ли третьи лица, не знающие характера испытания, к оценке его графиков.

Советские исследования, о которых сообщает Васильев, во многом сходны с работами, проводившимися в 30-е годы в других странах; степень "изощренности" во многом такая же, как и в ранних исследованиях в университете Дьюка. Основная слабость кроется в отсутствии мер предосторожности против ошибок записи и против влияния на экспериментатора тех сведений об эксперименте, какими он располагает. С современной аппаратурой и современными методиками ничего не стоит повторить эти эксперименты и получить информацию, которая носит более окончательный характер.