Глава VI. Загадки "пси-фотографии"

В этой главе речь пойдет о своеобразном, редко встречающемся, наглядном, но сложнейшем для объяснения явлении - "пси-фотографии".

В начале 1968 года в Ленинграде состоялась наша первая встреча с чехословацким ученым, ныне директором международной ассоциации психотроники доктором Зденеком Рейдаком. Для нас встреча имела в то время важное значение. Помимо неподдельного внимания и теплоты, которые проявил доктор Рейдак к нам, эта встреча памятна тем, что вселила в нас уверенность, что мы на верном пути и нужно еще больше работать, чтобы раскрыть сущность тех явлений, которые были к тому времени нам известны.

Доктор Рейдак рассказал о своих наблюдениях, о тех феноменах, которые изучил лично. А такие в Чехословакии есть, и очень интересные.

Он дал несколько ценных советов. Одна из его рекомендаций касалась так называемой "пси-фотографии" - засветки фотоматериалов, упакованных в светонепроницаемые конверты. Рассказ его поразил. В противоречие с фактом вступали и опыт, и знания.

Довольно быстро мы по методике Рейдака воспроизвели эффект "пси-фотографии". Доктор посоветовал также применить энергию, излучаемую Нинель Сергеевной, для лечения больных. Этой рекомендацией мы также воспользовались, и небезуспешно, хотя техника воздействия Н. С. оказалась иной, чем рекомендованная Зденеком Рейдаком.

Итак, о "пси-фотографии". Что это такое? Приступая к опытам, мы знали только одно: в светочувствительном слое фотоэмульсии требовалось вызвать "скрытое изображение", которое после проявления должно было дать почернение этого слоя. Чем вызвать? Конечно же все той же рукой...

Первые попытки результата не дали. Сначала мы брали фотобумагу различной контрастности, не задумываясь ни о ее чувствительности, ни о структуре фотослоя. Лист помещался в черный плотный конверт, который тщательно закрывался, чтобы исключить непреднамеренную засветку. Нинель Сергеевна располагала ладони рук над конвертом и, пытаясь решить поставленную задачу, не только создавала присущее ей напряжение, сопровождавшееся усиленным сердцебиением, болью в спине, дрожью в пальцах, но и, сосредоточив внимание на конверте, пыталась засветить бумагу. Сеанс такого облучения длился две, три и более минут. Затем напряжение "сбрасывалось". Для нее наступал отдых, а я в это время проявлял фотобумагу.

Так продолжалось несколько дней, пока наконец на бумаге мы не увидели черные пятна. Они были достаточно контрастными. Я не сомневался, что это не дефект фотоэмульсии, а результат воздействия рук Н. С.

Первый успех прибавил силы. Как всегда, в подобном испытании Н. С. следовало запомнить именно то состояние, при котором произошел эффект. Пришлось потратить немало сил и энергии, потренироваться, пока наконец удалось добиться устойчивых результатов. Со временем, войдя в форму, удалось снять напряжение и усталость.

Сеансы проводились в домашних условиях, использовались различные любительские фотоматериалы, исключая обратимые и цветные. Обработка производилась стандартными реактивами по рекомендациям рецептурных справочников, известных любителям фотографии.

По мере того как Н. С. совершенствовала свои способности, задания усложнялись. Однако стоило на месяц-два прекратить наши занятия, как результативность ухудшалась. Чтобы восстановить утраченную форму, требовалось сильное физическое напряжение.

Нам захотелось получить на снимках не случайной формы пятна, а очертания простых геометрических фигур или символов, которые задавались бы испытуемой. Только тогда можно было бы показать эффект специалистам.

Эта задача была в основном решена, что и позволило Нинель Сергеевне участвовать в официальном эксперименте в лаборатории Ленинградского института нейрохирургии имени А. Л. Поленова.

Инициатива исходила от энтузиаста, ленинградского ученого, доктора технических наук Геннадия Александровича Сергеева, который стал активным участником всех наших опытов на протяжении пяти лет, с начала 1968 года. Он привлек к сотрудничеству с нами многие научные организации. Вместе с ним мы экспериментировали и в, домашних условиях.

Ему принадлежит мысль, что засветка фотоматериалов происходит неким "биоплазменным излучением" Н. С.

Для экспериментов мы использовали светочувствительную кинопленку шириной 24 миллиметра.

На двенадцати отрезках пленки после "пси-фотографии" мы увидели поперечные и продольные полосы различной плотности, ширины и длины, штриховые линии, точки и пятна... У них оказались как четко выраженные, так и расплывчатые контуры.

На двух отрезках пленки Нинель Сергеевна запечатлела свой мысленный образ различных фигур: креста, круга, полосы.

Сидя в темном помещении, она держала отрезки пленок эмульсией вверх в руках. Сосредоточение на каждом отрезке пленки длилось по 25-30 минут.

На третьей пленке Н. С. воспроизвела несколько раз буквы "Н" и "Т". Время, затраченное на этот эксперимент, составило 20 минут.

На пленках четко видны контрастные линии шириной от полутора до четырех миллиметров и длиной до двадцати пяти миллиметров, из которых сформировались те символы, которые Н. С. мысленно рисовала. В виде сплошного черного пятна исполнено задание сформировать круг. Эти опыты состоялись в феврале 1970 года.

В другой раз вокруг головы Н. С. была закреплена пленка эмульсией внутрь. Она обрамляла лоб на уровне височных долей и закреплялась лентой лейкопластыря. Пленка не снималась до окончания эксперимента, который длился 40 минут. В течение этого времени воздействию подвергались восемь отрезков пленки, не считая той, что закрепили на голове.

На пяти отрезках проявились образы фигур - креста, звезды, линии различных букв, возникшие по уже освоенной методике. Концентрация напряжения составила в среднем по 2-3 минуты на каждый образ.

Три отрезка пленки накладывались один на другой. В этом эксперименте определялась проникающая способность излучения. Наиболее плотная засветка получена на верхнем отрезке пленки. На нижнем просматривалось незначительное потемнение в центре.

На пленке, снятой с головы, видны различной плотности точки, пятна, прямые, кривые и ломаные линии. Максимальная концентрация изображений, хаотически расположенных на площади в десять квадратных сантиметров, оказалась на месте, которое прикладывалось к затылку.

В районе висков появились такого же характера пятна, но меньшей площади, всего около пяти квадратных сантиметров. От висков к затылку тянутся кривые полосы, штрихи, сплошная ломаная зубчатая линия с относительно равными углами и участками прямых с более яркими точками засветки в углах...

Затем был проведен опыт, в котором "пси-фотография" состыковалась с телекинезом.

На конверт с помещенными в него тремя фотопленками установили полый цилиндр из керамики (титаната бария). Диаметр его 20 миллиметров, высота 15 миллиметров. Вес 20 граммов. Конверт с цилиндром Нинель Сергеевна держала на левой ладони.

Делая пассы правой рукой, она переместила цилиндр вдоль кромки конверта к себе.

Таким образом предмет трижды проехал над каждой из трех заключенных в пакете пленок.

На всех трех пленках появилась контрастная, неравномерная засветка. Ее характер отражал... неравномерность движения предмета, периодические кратковременные остановки, характерные для телекинеза. Максимальная плотность, контрастность и площадь засветки соответствовали исходным положениям, с которых цилиндр трижды начинал свой путь.

Особый интерес представляет опыт, проведенный по инициативе фотомастера Владимира Богатырева, до своей кончины в 1981 году работавшего в агентстве печати Новости.

В коллекции В. Богатырева находились уникальные кадры, связанные с проявлениями "пси-фотографии". Он откликнулся на приглашение Г. А. Сергеева участвовать в качестве фотографа в нашем опыте.

Нинель Сергеевна должна была, сев за стол, переместить по скатерти легкий предмет - на этот раз крышку от бритвенного прибора, - естественно, не прикасаясь к нему руками. Подобное задание для Н. С. тогда не представляло особой сложности, было, что называется, "рядовым". Новое состояло в том, что под скатертью находился пакет с фотобумагой "Унибром-59", глянцевой, тонкой, нормальной, размером 18×24.

В протоколе от 10 декабря 1968 года, подписанном В. Н. Богатыревым, доктором технических наук Г. А. Сергеевым и автором этих строк, сказано:

"Перед экспериментом были подготовлены два листа фотобумаги, один из которых был слегка засвечен. Затем засвеченный и незасвеченный листы были вложены в двойной пакет из черной плотной бумаги, с тем чтобы исключалась возможность попадания естественного освещения.

Пакет находился под хлопчатобумажной скатертью.

На скатерть установлена в вертикальном положении крышка от бритвенного прибора. В результате эмоционального напряжения Кулагиной было осуществлено энергетическое воздействие на предмет, в результате чего последний совершил серию поступательных перемещений вдоль плоскости пакета с фотобумагой.

После проявления было установлено на засвеченном листе шесть пятен вдоль траектории движения предмета. На незасвеченном листе отмечена полоса с нерезкими краями. Затемненные пятна совпадали с фиксированным положением крышки в соответствии с длительным визуально наблюдаемым законом неравномерного перемещения во времени".

Кратковременная засветка фотобумаги, исполненная В. Богатыревым, - технический прием, эффект которого состоял в предварительном воздействии на фотоматериал до его основного экспонирования, чтобы усилить процесс возникновения "скрытого изображения". В любительской практике этот прием обычно не используется. Предварительная засветка имеет смысл только для последующих съемок на этом же материале с большей выдержкой, скажем, с раскрытием затвора фотоаппарата от руки на несколько секунд. Эти приемы эффективны при некоторых видах научно-технических съемок, например в астрономии.

Таким образом, В. Богатырев повысил возможности фотобумаги. После проявления на общем темном фоне предварительно экспонированного светочувствительного слоя четко обозначились шесть округлых более темных и контрастных пятен без резких очертаний по контуру.

В другом подобном опыте - "пси-фотография" плюс телекинез - перемещался пластмассовый шарик от настольного тенниса. Причем телекинетическим эффектом Нинель Сергеевна подняла его вверх. Шарик перед подъемом покоился в центре пакета с фотобумагой. Шарик удалось продержать между расставленными ладонями над пачкой фотобумаги несколько секунд. На верхних листах проявленной фотобумаги виднелись явные следы засветки в форме полос. Самый верхний лист имел четкую контрастную полосу шириной около 40 миллиметров, проходившую вдоль всего листа. На нижних трех листах контрастность засветки и размеры полос уменьшались, сужаясь на концах. На самом нижнем, пятом листе никаких следов засветки не было.

Во время этих опытов у Н. С. на коже с тыльной стороны кистей рук в темноте появилось слабое голубовато-зеленое свечение. Пятно света овальной формы, площадью около двух квадратных сантиметров наблюдалось, как правило, в темном помещении после адаптации к мраку. При касании пальцем это световое пятно исчезало не мгновенно, а как бы затухало в течение двух-трех секунд. Стоило отвести руку в сторону, и свечение восстанавливалось. При этом состояние Нинель Сергеевны оставалось в обычном "рабочем" режиме.

Размеры и форма "светлячка" не соответствовали форме и площади засветок на фотопленке. Эти видимые излучения не объясняют "пси-фотографии". Даже когда фотоматериалы находились в светонепроницаемых упаковках, которые излучение видимого спектра неспособно преодолеть, пленки и бумага засвечивались.

Такой "светлячок" на руке однажды, в 1978 году, Нинель Сергеевна, будучи в Москве, показала известному ученому - вице-президенту Академии наук, академику В. Н. Котельникову.

Увидев поразительное свечение, этот физик не высказал явного недоверия к опытам, которые проходили на его глазах. Мы, конечно, в душе надеялись, что столь влиятельное лицо, второй человек в Академии наук СССР, исполнявший обязанности президента, он же директор института радиотехники и электроники, продвинет вперед изучение феномена Кулагиной, организует специальную лабораторию, привлечёт к делу специалистов разных наук. Но, увы, наши надежды и на этот раз не оправдались, хотя, как казалось, счастье было так близко...

Но вернемся к первому показу "пси-фотографии" в институте нейрохирургии имени А. Л. Поленова.

На этот раз благодаря усилиям доктора технических наук Г. А. Сергеева собралась ученая комиссия из 15 человек; в ее состав вошли специалисты разных городов, научных учреждений: Московского физико-технического института, Московского энергетического института, Ленинградского института нейрохирургии имени А. Л. Поленова, Казахского университета, Института физиологии имени И. П. Павлова, ВНИИ оптико-физических измерений...

После нелегкого испытания "Протокол эксперимента по проверке способности гражданки Н. С. Кулагиной произвести экспонирование стандартных фотоматериалов без использования каких-либо вспомогательных технических средств" 11 февраля 1970 года подписали доктор медицинских наук, два доктора биологических наук, доктор технических наук, три кандидата технических наук, врачи, инженеры, кинодокументалисты. Честно говоря, мы придавали особое значение титулам и званиям, фирме институтов, полагая, что благодаря им сможем ускорить познание феномена, снимем с себя ярлык фокусников.

Все участники согласовали и подписали также протокол методики "засветки фотоматериалов излучением биологического характера". Члены комиссии приняли все возможное, чтобы достичь корректности эксперимента, исключить иносказательную интерпретацию полученных результатов. Приняли все меры, чтобы создать нормальный температурный режим в лаборатории, необходимый комфорт, исключающий дополнительные напряжения испытуемой.

Особой проверке подверглась светонепроницаемость помещения, где находилась Н. С. Чтобы исключить любые химические или механические воздействия, образцы пленки поместили в полиэтиленовые пакеты, стеклянные кассеты.

Члены комиссии могли до начала испытаний предъявить любые требования, касающиеся их корректности, вести контроль своими техническими средствами. Они могли также по своему усмотрению использовать свои фотоматериалы и химикалии.

Впервые во время опытов предусмотрели врачебный контроль за жизненными показателями Нинель Сергеевны. Повторные контрольные эксперименты предусматривались лишь с учетом ее состояния.

Одним словом, у нас много времени ушло на подготовку и согласование предварительного протокола, необходимых методик. Опыта таких испытаний у всех участников не было. Дальнейший ход событий подтвердил правильность такого подхода к делу, что в значительной степени определило наш успех.

Эксперимент проходил в электрофизиологической лаборатории института нейрохирургии. Перед началом камеру, где предстояло находиться испытуемой, обследовали карманным радиометром-дозиметром, чтобы удостовериться: каких-либо источников радиоактивного излучения нет. Радиоактивность замерили и после того, как Н. С. вошла в камеру и разместилась в подготовленном для нее кресле. Замер произвели в непосредственной близости от ее тела. В обоих случаях радиоактивность соответствовала нормальному фону у поверхности Земли. После эксперимента снова повторили измерения. И опять радиометр зарегистрировал нормальный фон.

И на сей раз случилось чрезвычайное происшествие. Один из наблюдателей-гостей, доктор биологических наук, заподозрил Нинель Сергеевну в том, что под одеждой она прячет источник излучения.

Вот тогда Н. С. сама предложила снять с себя все домашнее и облачиться в больничную одежду, что и было сделано под контролем уполномоченной из членов комиссии. Естественно, что начало эксперимента в связи с этой унизительной процедурой затянулось, настроение у жены, подавленной неожиданной выходкой гостя, причем сделанной в довольно грубой форме, было испорчено. Однако она взяла себя в руки, и эксперимент состоялся. Вот этим и объясняется запись в протоколе комиссии: "... никаких личных предметов у испытуемой в процессе эксперимента комиссией обнаружено не было".

Пока шел эксперимент, у Н. С. непрерывно регистрировалась электрокардиограмма, по трем каналам записывались электростатические потенциалы с помощью датчиков, предложенных их автором - доктором технических наук Г. А. Сергеевым.

В светонепроницаемой камере рядом с испытуемой находились два члена комиссии. Они передавали ей фотоматериалы, маркировали их, сообщали задания - засветить пленку тем или иным символом, знаком. Они же наблюдали за поведением испытуемой, ее самочувствием. Другие члены комиссии и гости в эту камеру не допускались.

По свидетельству контролеров, находившихся в камере, они не заметили какой-либо люминесценции, свечения или точечных источников света у испытуемой.

Этот эксперимент отнял много сил и здоровья у жены. Под конец она впала в полуобморочное состояние, ей внутримышечно ввели кардиамин. Артериальное давление достигло 190/160 при пульсе 150 ударов в минуту...

В этой камере института нейрохирургии Нинель Сергеевна работала более часа. Ей дали 8 заданий, которые она выполнила, отдыхая после каждого по пять минут. Естественно, что все приборы, реквизит, реактивы были из института, его же сотрудники проявили фотопленку, как контрольную, так и побывавшую в руках Кулагиной.

Итак, эксперимент был закончен. В протоколе, подписанном всеми членами комиссии без каких-либо замечаний, отмечается, в частности:

"Осмотр фотоматериалов, произведенный членами комиссии сразу же после химической обработки, выявил наличие локальных потемнений на эмульсии пленок, подвергавшихся экспонированию методом Н. Кулагиной, и отсутствие каких-либо видимых специфических изменений эмульсий контрольных пленок, не подвергавшихся экспонированию.

Образованные локальными потемнениями фигуры на эмульсии пленки с определенной степенью достоверности напоминают фигуры, задававшиеся комиссией; указанная степень сходства достаточна для исключения предположения о случайном характере выявленных потемнений эмульсии.

Тот факт, что на контрольных фотоматериалах специфических видимых изменений слоя фотоэмульсии комиссией не обнаружено, исключает предположение о возможной предварительной подготовке фотоматериалов и возможных характерных дефектах фотоэмульсии, возникших в процессе ее производства либо расфасовки, а также свидетельствует о достаточной степени затемнения внутренней рабочей камеры, не допускающей интенсивной засветки фотоматериалов внешними источниками света.

Так как никаких технических средств или приспособлений для засветки пленки у Н. С. Кулагиной обнаружено не было, материалы данного эксперимента свидетельствуют о наличии у Н. С. Кулагиной способности к произвольной засветке фотоматериалов в соответствии с заданием комиссии и способом, комиссии неизвестным".

Все полученные таким странным способом образцы фотоматериалов были переданы представителям Московского физико-технического института, которые взяли на себя обязательство провести их дальнейшее исследование. Они должны были рассчитать величину энергии, необходимой для образования подобных изменений фотоэмульсии, и так далее. Предполагалось, что результаты этих исследований затем обсудят члены комиссии, после чего они решат вопрос о возможной публикации.

С тех пор минуло двадцать лет. Мы так и не дождались вестей из МФТИ, гражданского мужества физикам не хватило, так же как метрологам. Вот почему беру на себя смелость рассказать о том давнем эксперименте, когда было установлено в СССР реальное физическое явление "пси-фотография", представляющее большой интерес для науки.

Мне хотелось хотя бы для себя объяснить, что же происходит, почему так тщательно изолированные фотоматериалы оказываются засвеченными?

Ни о каких видимых фотонах электромагнитного излучения речи быть не могло. Преодолеть барьер черного конверта или других защитных экранов им не под силу. То же самое относится и к более мощному ультрафиолетовому излучению.

Нельзя ли объяснить засветку рентгеновским излучением и ему подобными. Известно, что у человека происходят незначительные энергетические изменения. Жизнь, потребляя в основном лишь химическую форму энергии, "боится" других форм - световых и радиоактивных лучей. Молекулы белка, из которых построена в основном живая клетка, чрезвычайно чувствительны и хрупки. Совершенно недопустимо предположить, что живой организм генерирует фотоны с энергией столь значительной, что они засвечивают пленку.

Чтобы определить проникающую способность гипотетической "биоплазменной" субстанции, излучаемой Н. С. и ответственной, по нашему мнению, за экспонирование пленки, мы провели множество опытов. В пакеты закладывались листы рентгеновских пленок, сложенных вдвое, обернутых черной светонепроницаемой бумагой. Между листами рентгеновской пленки помещался сложенный вдвое лист черной бумаги.

Рентгеновская пленка имела два светочувствительных эмульсионных слоя. Таким образом мы получали пакет из четырех светочувствительных слоев, разделенных двойными слоями бумаги.

Опытов с "многослойными пакетами" проделано несколько десятков. Они в некоторых опытах оборачивались дополнительно еще и 3-миллиметровым листом свинца или алюминиевой фольгой. Полной герметичной экранировки свинцом не делали: торцы пакетов оставались открытыми.

Работая с ними, Н. С. придерживалась привычной настройки организма. Эти опыты всегда оказывались для нее трудными, отнимали массу сил, здоровья, поскольку не было обратной связи и она не видела результата, как при телекинезе. В двух случаях из десяти ее попытки оказывались неудачными: после проявления пленка не имела каких-либо почернений.

В опытах с пакетами мы получили явно противоестественный, парадоксальный результат!

Каждый из четырех слоев рентгеновской пленки имел свою, отличную от остальных, площадь, форму и контрастность засветки. Это физически не могло быть при проникающем через слои активном излучении, какова бы ни была его природа.

Подобный неравномерный характер засветки происходил и когда пакет оборачивался свинцом.

Напрашивается предположение: излучение Кулагиной проникало в пакеты с торца и воздействовало на пленки неравномерно и вдоль светочувствительного слоя!

Такое совершенно необычное и противоестественное экспонирование подтверждается различными по площади и по контрастности засветками каждой пленки и в то же время - равномерным почернением всех четырех слоев в местах сгиба.

Наблюдение это нельзя объяснить с позиций существующих теорий фотографического процесса.

Что же происходит под воздействием гипотетической "биоплазменной" субстанции, которая, по всей вероятности, продуцируется организмом Кулагиной?

Известно, что представляет из себя тонкий светочувствительный слой фотографической эмульсии.

Почему на нем возникает изображение? Это следствие фотолиза солей серебра, который происходит при сравнительно низких значениях энергетических затрат.

"Чем сильнее экспонирован данный участок фотоматериала, чем больше число микрокристаллов, в которых возникли малые частицы серебра, тем интенсивнее идет проявление и тем больше образуется на данном участке проявленного металлического серебра. Количество образовавшегося серебра в свою очередь определяет степень видимого почернения участка, и в первом приближении эти две характеристики почти пропорциональны. Поэтому между подействовавшим количеством освещения и почернением, возникшим в результате его действия во время проявления, существует однозначная зависимость, одна из самых важных в фотографии" (Картужанский А. Л., Красный-Адамони Л. В. Химия и физика фотографических процессов // Химия. Л., 1986).

Известно, что бромистое серебро, основной компонент светочувствительного материала в фотографии, получается путем реакции азотнокислого серебра с бромистым калием. С другой стороны, в контакте с органическими соединениями это азотнокислое серебро дает металл - серебро.

Этот общеизвестный факт заслуживает особого внимания в наших рассуждениях. На этом эффекте основан в медицинской практике принцип определения в тканях пигментных образований, определяющих окраску животных организмов. А раз так, то, естественно, возникает предположение - а не может ли объяснить "пси-фотографию" реакция взаимодействия фотоэмульсии с излучаемой Н. С. биоплазменной субстанцией, в состав которой могут входить и органические пигменты.

При "эффекте жжения" нами неоднократно наблюдалось появление желтизны вокруг разрывов на ацетатном материале мембран датчиков, когда из-за разрывов они выходили из строя. Как уже рассказывалось, появлялась желтизна на белках глаз, на коже между пальцев, увеличивалось число темно-коричневых пигментных пятен на ладонях...

При опытах с фотоэлектронными умножителями на поверхности их фильтров появлялся тончайший налет частиц какого-то вещества.

Все эти и другие факты позволяют высказать предположение: у Кулагиной происходит выброс органических частиц мельчайшей дисперсности, в том числе пигментных частиц - меланина и липофусцина. Поскольку известно, что они, взаимодействуя с азотнокислым серебром, восстанавливают его в серебро, то вправе сделать предположение, что эти выпрыскиваемые мельчайшие частицы, попадая на фотослой, в конечном счете способствуют образованию микроцентров из мельчайших частиц атомарного серебра. И при проявлении происходит видимое почернение.

Информация о "пси-фотографии" будет неполной, если не рассказать еще о нескольких поучительных эпизодах.

В январе 1981 года, будучи у друзей в Москве, мы фотографировались камерой типа "Поляроид" на специальную цветную фотобумагу. Как известно, эти аппараты дают цветную готовую фотографию через 2-3 минуты. За это время на свету происходит сухой фотохимический процесс, а на бумаге проявляется и стойко закрепляется цветное позитивное изображение.

Сделав снимок, выполненный с прекрасной цветопередачей и четкостью, мы решили съемки повторить и во время сухого процесса попросили Нинель Сергеевну воздействовать на этот процесс. Среди друзей было несколько фотолюбителей, и сообщение о "пси-фотографии", конечно, их заинтересовало.

Экспонированный лист бумаги извлекли из кассеты и положили на стол эмульсионной стороной к свету; рука Нинель Сергеевны оказалась над снимком... Я было предположил, что таким образом она исказит снимок. Мои надежды не оправдались: на этот раз фотография соответствовала первоначальному - контрольному - снимку.

Однако глянцевая поверхность была нарушена, на трети снимка, ближе к центру, появился тонкий, прозрачный белесоватый налет. Он особенно хорошо был виден в отраженном свете. На глянце были четко видны мелкие темно-коричневые точки, проникавшие в глубь эмульсионного слоя. Диаметр этих точек не превышал миллиметра, а число - двух десятков. Располагались точки беспорядочно по всему снимку, выходя за пределы белесоватого пятна.

Другой лист бумаги, извлеченный из камеры на этот раз без экспонирования после воздействия Н. С. и проявления на свету, предстал с таким же плотным белесым налетом и таким же количеством точечных "изъязвлений".

Итак, опыт не подтвердил нашего предположения о возможности вмешаться в ход фотохимического процесса. И дело здесь, очевидно, в принципиальном отличии фотографии "Поляроидом" от образования обычного фотографического процесса. Н. С. вмешалась в происходящий фотохимический процесс уже на той стадии, когда восстановление ионов серебра в негативном слое было закончено.

Но она произвела "выброс" микроскопически мелких частиц (каких?), которые на глянцевой поверхности бумаги дали тончайшей дисперсности налет, четко просматривавшийся в отраженном свете. Другие значительно более крупные частицы, разрушив глянец, образовали на нем видимые пятна.

Подобных опытов нам больше не довелось проводить - слишком дефицитна и дорога фотокамера "Поляроид". С ее помощью в США сделаны уникальные снимки фантомов человека. С автором этих снимков, американским ученым доктором Р. Прэттом, знакомство у нас состоялось.

В то, что рассказал нам Р. Прэтт о фотографировании призрачных образов, создаваемых возбужденным мозгом человека, поверить было невозможно. Его информация казалась фантазией.

О том, что некоторые люди якобы в состоянии видеть так называемую ауру - свечение человека, видеть и осязать некое биополе, особенное для каждого индивидуума, нам приходилось слышать неоднократно. Публикация на эту тему члена-корреспондента АН СССР А. Спиркина "Познавая психобиофизическую реальность" помещена в "Технике - молодежи" (1980. № 3).

Однажды лет пятнадцать назад у нас дома появились московские ученые - физик Б. и биофизик Т. Они пригласили Нинель Сергеевну участвовать в исследованиях в области биоэнергетики. Выяснилось, что тот и другой видят биополе. От них мы услышали характеристику ауры Н. С. Предложенными тестами они убедились, что она умеет управлять своим биополем.

Увиденное и услышанное мы тогда восприняли как какую-то театральную сцену, наотрез отказались участвовать в предложенных исследованиях.

И другая известная нам информация об ауре не казалась нам убедительной. Невозможно было представить излучение в виде светящегося ореола вокруг человека.

Весной 1983 года к нам обратился главный режиссер Ленинградской киностудии научно-популярных фильмов В. Чигинский. Знакомство с ним у нас произошло годом раньше. Он загорелся тогда идеей снять картину о телекинезе. (Этот талантливый художник прославился кинолентами о живой материи, за что ему посмертно в 1987 году присуждена Государственная премия СССР.)

Идея кинорежиссера создать фильм о телекинезе не реализовалась - ей не дали ходу на верхних чиновничьих эшелонах кинематографии и академической науки. Сценарий фильма отвергли. Однако В. Чигинский не прекращал контактов, продолжал лелеять мечту о фильме.

И вот еще один телефонный звонок, приглашение на студию снять... ауру. Как выяснилось, сам режиссер, по его утверждению, иногда видел свечение вокруг человека. В его реальности Чигинский не сомневался. Другое дело - как это доказать? Чигинский рассуждал так: раз он свечение видит, значит, оно реальность, а не мистика. А то, что большинство людей не видят ауру, так это еще не значит, что явления нет. Все может зависеть и от особенностей зрения, чувствительности и особенностей нервной системы каждого...

Валерию Чигинскому пришло письмо от физика Золотова, который утверждал, что сумел сфотографировать ауру, и давал советы, как это возможно сделать на киностудии.

О каком невидимом и фиксируемом камерой излучении может идти речь, думал я. Ведь тепловое - инфракрасное - излучение человека обычные фотоматериалы не регистрируют. В видимом же диапазоне электромагнитного излучения аппарат воспринимает только отраженное излучение от реального объекта, который видит наш глаз. А раз человек не видит объект, го, значит, и свету отражаться не от чего...

В ультрафиолетовом диапазоне энергия квантов больше, чем в диапазоне видимого спектра, поэтому фотографическая эмульсия более чувствительна к нему. Однако "ультрафиолет" вреден для живых тканей, и поэтому допустить, чтобы клетки излучали его и разрушали бы сами себя, было бы нелепо.

Я заверял Чигинского, что в предложениях Золотова кроется явная ошибка, а его методика сомнительна. И тем не менее кинорежиссер уговорил нас приехать на студию.

В небольшой проходной комнате установили киносъемочную и осветительную аппаратуру. В дверном проеме смежной комнаты оборудовали тамбур. Его стенки задрапировали черной ворсистой тканью, не дававшей никаких отблесков. Черные занавески над дверью и боковые, такие же черные шторы полностью исключали проникновение прямых лучей от светильников. Они создавали верхнебоковые подсветы. Таким образом, исключались резкие и глубокие тени.

Первое проявление пленки сразу же после окончания съемки не дало даже намеков на какое-то свечение вокруг головы или рук. Ничего не вышло и у меня при фотографировании аппаратом "Киев".

Попытка сфотографировать ауру оказалась неудачной. Эти результаты, как нам казалось, только подтвердили мое негативное мнение на сей счет...

Каково же было наше удивление, когда месяца через полтора, в выходной день, субботу, раздался телефонный звонок и В. Чигинский сообщил, что он и его группа вот уже второй день в специально подготовленном павильоне в присутствии физика Золотова успешно снимает ауру на черно-белую и цветную пленку. И есть полная уверенность, добавил он, что на этот раз все будет по-другому, ауру у Нинель Сергеевны мы сфотографируем!

Отказать в просьбе Чигинскому "незамедлительно приехать на студию", бросив все дела, мы не могли. Уж больно непосредственным и по-настоящему увлеченным идеей был этот талантливый и порядочный человек.

Когда нас провели в павильон студии, мы встретили там много людей: не только киногруппу, но и ученых, и неких женщин, якобы видящих ауру и биополе, а также самого автора методики съемки физика Золотова.

После короткого инструктажа, который провели Чигинский и Золотов, съемка началась. Нинель Сергеевна облачилась в белый халат и стала против проема в задрапированной стене павильона, готовая к очередному испытанию.

Инструктаж был примерно такой. Во время съемки ауры нужно быть в белом халате или в одежде белого цвета. На вопрос: "Почему?" - нам дали не совсем ясный ответ: мол, белая одежда дает дополнительную подсветку...

Никакого напряжения Нинель Сергеевне создавать в этот раз не требовалось. Нельзя делать резких движений или шевелиться. Нужно только в той или иной заданной позе зафиксировать внимание на том, чтобы эта поза удерживалась несколько секунд. И все. Даже при этих в общем обычных позах без всякого усилия почти у каждого, как уверял автор методики, возникает аура.

Снять ее - дело техники. Такой инструктаж не развеял сомнений. Я взял на студию два фотоаппарата, заряженные пленкой с одинаковой чувствительностью в 130 единиц. Одна фотокамера, "Киев", имела "портретный" объектив. Другая, "Зенит-Е", длиннофокусный объектив. Установил на аппаратах единую диафрагму и почти одинаковую выдержку при одной, как уже говорилось, светочувствительности пленки.

Съемка выглядела так. Объект освещался сразу двумя "юпитерами" верхнебоковым светом с противоположных сторон. Никаких других светильников не включалось. Пространство, задрапированное черным, имело ровный фон без каких-либо видимых отблесков.

Первым стал под "юпитеры" автор идеи - физик Золотов. По его сигналу защелкали затворы аппаратов, застрекотала кинокамера. Менялась поза - снова звучал сигнал... Работа продолжалась...

Затем наступил черед Кулагиной. Ей, конечно, не составляло никакого труда повторить то, что на ее глазах выполнял физик. Никогда еще ни один опыт не требовал так мало сил...

В студии тогда мы встретились с кандидатом физико-математических наук А. Бойцовым. С большим недоверием слушал он восторженные комментарии "ясновидящих", приглашенных на съемку в качестве консультантов. Одна якобы видела ауру вокруг Кулагиной в золотистых тонах вокруг головы и плеч. Другой всполохи вокруг нее казались голубыми.

Физик Бойцов, скептически настроенный ко всей этой "затее", как он выразился, предложил, однако, жене усложнить задание, и когда Нинель Сергеевну начали снимать одновременно с Золотовым, она по просьбе физика "послала" свою ауру в сторону напарника.

То есть как бы произвела выброс энергии...

Дома, отложив все дела в сторону, я сразу же приступил к обработке пленок. Несмотря на то что обе они проявлялись в обычных, годами опробованных составах, в известных режимах, были не только одной чувствительности, но и серии изготовления, результаты оказались более чем странными.

Естественно, что на пленке, снятой аппаратом "Киев", Нинель Сергеевна выглядела несколько меньше, чем на той, что находилась в "Зените". При разных фокусных расстояниях масштаб оказался разным.

Позиции и позы на обоих пленках почти повторяют друг друга. Однако на 19 кадрах, снятых "Киевом", на прозрачном и чистом фоне не оказалось никаких почернений, пятен или вуали...

На пленке же, отснятой "Зенитом", на 13 кадрах из 21 на таком же фоне четко видна вуаль - почернение, которое значительно уступает плотности и контрастности одежды и лица. Это почернение может оцениваться как легкая дымка, прозрачный, еле заметный туман.

Так, после трех кадров, где Нинель Сергеевна стоит с поднятыми, разведенными в сторону руками, вуаль просматривается вдоль туловища. Затем идут четыре кадра без вуали: в этой позе без всякого напряжения руки опущены.

Далее кадр с поднятыми руками, видно напряжение на лице - и снова возникает темная вуаль. На двух следующих кадрах руки опущены, никакого напряжения - и опять нет вуали.

Та же картина на кадрах, где я сфотографировал Золотова, и у него есть, оказывается, вуаль, то есть аура.

Однако и у него эта вуаль зафиксирована мною только "Зенитом".

Вот тот кадр, когда Нинель Сергеевна произвела "посылку ауры" в сторону Золотова. Почти всю площадь снимка занимает фигура его в анфас. В кадре запечатлена также правая рука Н. С., стоящей с ним рядом. Хорошо видно, как от нее в сторону Золотова тянется широкий плотный черный след, а выше виден черный силуэт, напоминающий по просветленным местам глазниц... лицо Кулагиной. Достаточно было сравнить этот силуэт с контуром ее лица на негативе соседнего кадра, как не оставалось и тени сомнения, что это тот самый фантом, который воспроизвела Нинель Сергеевна, выполняя задание Бойцова. Вот она - аура! Мистика да и только!

Если удалось аппаратом "Зенит" сфотографировать ауру, то почему она не зафиксирована "Киевом" - ведь возможности у него почти такие же...

Причина этому обнаружилась совершенно неожиданно. Оказалось, что на объективе моего фотоаппарата "Киев" был навернут светофильтр... Этот нейтральный для нормальных условий освещенности фильтр защищал поверхность линз от царапин и загрязнений. Я его никогда не снимал, фотографируя на черно-белую пленку. Однако на студии мой светофильтр "УФ-1", предназначенный для съемок в горах, на море, где много "ультрафиолета", сработал, "вырезал" из спектра фиолетовую его составляющую. Недаром же он не рекомендован при съемке на цветную фотопленку, поскольку обедняет фиолетовые и синие цвета.

Что могло это означать?

Выходит, что световой поток, проходивший через объектив "Зенита", не исказился. А раз так, то правомерно утверждать, что чернота, вуаль на кадрах - не что иное, как следы части светового потока "Юпитеров", рассеянного и отраженного на выброшенных Н. С. мельчайших частицах, невидимых глазом. Размеры частиц этого вещества должны быть менее 10-20 МКМ. "Низший уровень размеров частиц, различаемых глазом человека, зависит от индивидуальных особенностей и может составлять 10-20 МКМ. Ниже этого предела человек не в состоянии ощутить присутствие частиц дисперсной фазы" (Цит. по: Мир частиц. М., 1988).

В соответствии с законом рассеивания света Рэлея известно: если размеры частиц не больше одного или двух десятых длины волны, на них более интенсивно рассеиваются синие и особенно фиолетовые лучи.

Значит, если допустить, что аура - это не что иное, как мельчайшие частицы, выбрасываемые организмом, размер которых, исходя из зависимости, определяемой законом Рэлея, более чем в тысячу раз меньше, чем низший уровень размеров частиц, различаемых глазом человека, то в нашем опыте на этих частицах рассеивались фиолетовые и синие лучи. Они не видны глазом, особенно на черном фоне. Известно, чувствительность фотоматериалов к фиолетовой части спектра максимальна, поскольку энергия кванта фиолетового света выше энергии остальных частей видимого спектра, например в два раза больше, чем кванта красного света. Поэтому фотопленка отреагировала почернением на очень слабый и невидимый для глаза отраженный фиолетовый свет, тогда как наблюдатели в павильоне не заметили свечения.

Каким образом аура оставила свой след на фотопленке, кажется ясно...

Уяснив для себя сущность физического процесса - взаимодействия светового потока "Юпитеров" с микрочастицами вещества, выпрыскиваемого человеком, мы, однако, тем не менее вновь попадаем в сложный лабиринт проблем и выхода из него, даже учитывая другие наблюдавшиеся факты и привлекая к их осмыслению весь имеющийся современный запас знаний, не видно.

Допустим, что предположения, которые могут быть высказаны в понятных и принятых терминах в пределах известных физических законов относительно ауры, рассеивания фиолетового света и т. д., могут быть подтверждены в модельном эксперименте. Но как объяснить, почему на фотопленке образовался фантом, схожий с обликом Кулагиной? Ведь это же реальный факт! Этих "почему?" становится все больше и больше по мере нашего знакомства с другими проявлениями удивительного феномена "К".